ДЕМОКРАТИЯ — ЭТО ЛОЖЬ
Под словом демократия обычно подразумевают народовластие. Это слово, как и сам принцип, зародились в древней Греции. Там под демократией подразумевалось управление города «демосом», то есть общими собраниями всех полноправных жителей. Конечно, эта система была далека от идеала. К полноправным жителям в древних Афинах относилось не более 30% населения; права голоса не имели женщины, переселенцы из других городов и рабы. Хотя, вопреки расхожим представлениям, не рабы, а свободные ремесленники и крестьяне были становым хребтом греческой экономики, сам факт существования рабов невозможно отрицать. Мало того: развитие товарных рыночных отношений в греческом обществе вело к тому, что и полноправные граждане превратились со временем в марионеток, которыми управляли олигархи — крупные торговцы. Действуя подкупом и интригами, они, порой, подчинили общее собрание горожан своей воле и интересам. Однако, не смотря на все эти факты, греческая демократия в какой-то степени соответствовала своему названию. В конце концов, она, хотя бы формально, основывалась на прямом принятии решений самими гражданами на их суверенном общем собрании. Совершенно иной смысл вкладывают в понятие «демократия» современные демократы в России и на Западе.
Современная представительная демократия это НЕ самоуправление и НЕ суверенитет народа. Ни в малейшей степени. Зародившись в эпоху буржуазных революций XIX века, эта система НИКОГДА не была предназначена для развития свободы и для осуществления управления общества самим собой. Наоборот, она всегда служила целям правящего буржуазного класса. Изначально ее цель была двоякой. С одной стороны, она позволяла крупному капиталу согласовывать свои интересы с помощью парламентских механизмов. С другой стороны — держать в повиновении массы наемных работников.
Ее механизм не предусматривает ни принятия основных решений общими собраниями обычных людей, ни право прямого отзыва представителей в любой момент, по желанию собраний избирателей, ни императивного мандата (т.е. прямого наказа, обязательного для исполнения делегатом общего собрания). Все решения принимаются президентами, губернаторами, депутатами. Даже если у избирателей имеется формальное право отозвать «своего» депутата, то в обществе, где люди лишены компактной организации в виде постоянно действующих местных собраний и встречаются лишь раз в 4 года, дабы опустить в урны какие-то бумажки, отзыв депутата почти невозможен.
Представительная демократия дает право кучке людей определять судьбы миллионов. Опустив в урны бумажки, избиратели теряют контроль над своими «избранниками» (если он у них вообще был; в современных государствах постоянно осуществляются фальсификации выборов). Избиратели не в состоянии теперь контролировать действия депутатов и президентов — для этого просто нет механизмов. Зато действия и депутатов и президентов в состоянии контролировать немногочисленные элиты — финансисты, «короли промышленности», заправилы торговли. Их власть со времен древних греков возросла невероятно. Она основывается на принципе лоббирования, а если называть вещи своими именами — подкупа. С другой стороны современное государство, регулирующее общественные отношения в масштабах огромных стран, вынуждено содержать аппарат профессиональных чиновников, который так же обладает колоссальной властью. «Для определения степени человеческой свободы решающим фактором является не богатство выбора, предоставленного индивиду, — говорил немецкий философ Герберт Маркузе — но то, что может быть выбрано и что действительно им выбирается. Свободные выборы господ не отменяют противоположности господ и рабов».
Представительная демократия — это большая ложь — машина, создающая иллюзию участия масс в управлении обществом. Это орудие контроля, втягивающее широкие массы трудового населения в процесс принятия решений об их же собственной эксплуатации. Ведь, по мысли архитекторов этой системы, трудящиеся голосовавшие за конкретные партии или кандидатов, не будут сами отстаивать свои права в борьбе с произволом чиновников и эксплуататоров в ходе стачек и иных протестных действий, а будут надеятся на то, что власти сами решат все проблемы. Более того, трудящиеся еще и должны чувствовать свою ответственность за текущую политику и не протестовать — ведь они сами выбрали властителей, которым теперь «надо дать время, чтобы сделать как лучше». Когда же выясняется, что «как лучше» не получилось, работникам объясняют, что они просто ошиблись, «выбрав не того, кого следовало выбрать», им говорят, что они должны подождать до следующих выборов и затем выбрать новую власть (опять на 4 года). И так без конца… Человек в условиях буржуазной демократии подобен белке в колесе, которая крутится на потеху публике.
ДЕМОКРАТИЯ И ДИКТАТУРА: ДВЕ СТОРОНЫ ОДНОЙ МЕДАЛИ
«Но ведь при демократии соблюдаются права человека»- скажут нам. Но проблема, однако, не в том, что демократия иногда (впрочем, далеко не всегда) гарантирует более мягкое государственное давление, нежели диктатура; любой бы предпочел подвергнуться эксплуатации по-шведски, нежели исчезнуть при режиме Пиночета. Но есть ли у него выбор?
Интересно, а в октябре 1993 г., когда спецназ расстреливал всю ночь безоружных людей в Останкино, это была акция демократии? А когда в 1995 — 96 годах армия убивала чеченцев? Или мы должны считать, что всякий раз, когда представительная демократия кого-то расстреливала, жгла напалмом, морила голодом, мучила в фильтрационных лагерях, это была не она, а, скажем, «надвигающаяся диктатура»? Но тогда придется признать, что либеральная демократия порождает из себя террористическую диктатуру всякий раз, когда сталкивается с серьезными общественными противоречиями.
Именно так и обстоит дело. Как отмечал современный французский исследователь Жиль Дове: «даже нежная скандинавская демократия превратится в диктатуру, если того потребуют обстоятельства. У государства может быть лишь одно назначение, которое оно и осуществляет демократическим или диктаторским способом. То, что первый из двух названных менее жесток, вовсе не означает, что государство можно перестроить так, чтобы обходиться без последнего. Формы капитализма не больше зависят от предпочтений наемных работников, чем от целей буржуазии. Веймарская республика капитулировала перед Гитлером с распростертыми объятиями, когда это стало выгодно правящим классам». Иными словами нет никакой демократии, отдельно от диктатуры.
Никогда нельзя забывать: демократия в современном мире, это всего лишь машина, работающая в интересах чиновников и капиталистов. Если она, по каким-то причинам даст сбой, окажется неспособна обуздать народное движение или местный сепаратизм, власть имущие немедленно заменят ее на диктатуру. В капиталистическом мире демократия и диктатура органически связаны друг с другом, образуя две части одного целого.
БЕЗУМИЕ ГЕОПОЛИТИКИ
«Все же, демократия лучше чем фашизм — скажут нам демократы. При демократии не осуществляется массовое уничтожение людей в концлагерях, каждый может верить во что он хочет, каждый может свободно высказывать свое мнение и критиковать правительство, а это ценно». Какие вообще силы питают фашизм? — спрашиваем мы их в ответ — Ложь и демагогия? Но если бы все, что говорят фашисты, было ложью на 100%, проблема не была бы столь уж серьезной. «Вы хотите сказать — в ужасе воскликнут демократы — что фашисты говорят народу правду» !? И да и нет. Вот президент США с улыбкой на устах посылает самолеты бомбить Югославию «во имя гуманизма и демократии», вот натовские генералы деловито рассуждают «о правах человека» на фоне картинки разрушенного Белграда, вот, под акомпанимент тех же самых рассуждений крылатые ракеты с этикеткой «made in USA» падают на Триполи, Могадишо, Багдад, Хартум, на афганские деревни… Фашистам в таких случаях нет смысла лгать. «Пока существуют нации, государства и большой бизнес, — говорят фашисты — будут существовать «сферы влияния» и «зоны интересов», будут продолжаться большие и малые войны. Посмотрите, — говорят они — на демократов. Сами условия существования в современном мире, сама потребность обеспечить выживание среди других империалистических хищников заставляет их стремиться к господству, к экспансии, к расширению жизненного пространства. Ибо: «выживает сильнейший». Просто в отличие от них, мы открыто заявляем о своих намерениях. Мы не прячемся за ложь о правах человека, мы прямо говорим, что нации борются за расширение жизненного пространства, когда это им необходимо, и не могут вести себя иначе». Все именно так. Сила фашизма, его мощь, скрыта в этой своеобразной извращенной честности. И напрасно либеральные правозащитники прячутся за утверждения, что, мол, всегда нужно делать акцент не на геополитике, а на правах человека. Геополитика, если понимать под данным термином стратегические интересы и экспансионистские устремления великих держав, их стремление овладеть ресурсами планеты — геополитика существует. Права человека в таких условиях стоят дешево.
Нет смысла противопоставлять представительную демократию и диктатуру. Это две части единого целого. В любом случае между чумой и холерой не выбирают.
Михаил Магид
Источник — http://shraibman.livejournal.com/