За пять лет со времени событий 11 сентября 2001 года четко определенная и поддержанная большинством война с террором , объявленная президентом Бушем, стала запутанной и полной противоречий.
На следующий день после 11 сентября французская газета Монд объявила: Теперь мы все — американцы . Но вот уже на недавней демонстрации в Лондоне на одном из плакатов можно было прочесть: Теперь мы все — Хезболла .
Напомню, вначале американская политика была довольно успешной. Быстрая война в Афганистане завершилась свержением режима талибов, что лишило Аль-Каиду жизненно важных баз (слово каида означает база ), где готовились боевики.
Сама Аль-Каида потеряла большую часть своего руководства. Ее планы так и не осуществились: Аль-Каиде не удалось свергнуть ни одного правительства. Войска стран Запада не ушли с Ближнего Востока, а правители Саудовской Аравии, страны-хранителя Мекки, которые, вероятно, составляли конечную цель Усамы бин Ладена, также остаются у власти.
Однако страх на Западе, и не только здесь, остался — и на это есть свои причины. Аль-Каида — не выдумка. Это реально существующая угроза. Ее влияние, или, скорее, влияние ее сторонников, было наглядно продемонстрировано не только в Нью-Йорке и Вашингтоне, но и на острове Бали, в Мадриде, Лондоне, Марокко, Стамбуле и других частях мира.
Власть страха
Страх — мощный мотиватор. Именно страх после событий 11 сентября и породил доктрину Буша о превентивном ударе.
Но доктрину поддержали не все.
Среди союзников США стали возникать и углубляться сомнения, разногласия и даже предательство. У многих людей по всему миру симпатии к Америке уступили место подозрительности, а у некоторых даже превратились в ненависть. Тюрьмы на базе в Гуантанамо и Абу-Грейб в Ираке, жестокое обращение с узниками, секретные тюрьмы ЦРУ и тайная перевозка арестованных из страны в страну — все это лишь обострило негативные чувства по отношению к США.
Изменения, о которых недавно объявил президент Буш — признание существования секретных лагерей, перевод из них узников и другие шаги — могут приглушить некоторых критиков, но далеко не всех, а эффект, который эти меры будут иметь, еще не очевиден.
Запад проигрывает
Профессор Майкл Кларк из Королевского колледжа в Лондоне настроен пессимистично, по крайней мере, в отношении ближайшего будущего.
Если бы я был Усамой бин Ладеном, сидящим в своей пещере, я бы считал, что побеждаю , — говорит он.
Я бы считал так: я все еще на свободе, за мной движение, имеющее глобальный характер, я вызываю глубокий отклик в сердцах молодых мусульман по всему миру: я — не сухой стратег, я не просто строю планы — я воодушевляю, я втянул США в войну в Афганистане и Ираке, и воюют они на моих условиях, так, как хочется мне , — объясняет профессор.
К тому же, Запад не очень эффективно противостоит доходчивой для масс тактике джихадистов. Они — и я согласен здесь с формулировкой Буша — исламские фашисты, но мы мало воюем против идей, взамен сосредотачивая усилия лишь на их действиях. А они отвечают и словом и действием, выигрывая в этой борьбе за моральный паритет , — говорит Майкл Кларк.
Тень Ирака
Над политикой США и тем, как она воспринимается в мире, нависла тень Ирака.
Ирак- тень над войной с терроризмом
Проблема в том, что многие правительства и народы не рассматривают Ирак как составляющую борьбы с терроризмом. Они видят в нем ее частичную причину. Отсюда и желание дистанциировать себя от американской политики.
Но не вторжение в Ирак подтолкнуло Аль-Каиду к терроизму. Нападение 11 сентября произошло до Ирака, а недавно мишенью планировавшегося теракта стали немецкие поезда, несмотря на то, что сама Германия выступала против вторжения.
Но Ирак, возможно, был наибольшим единичным фактором, который привел к такому очевидному сейчас замешательству. Вашингтон заявляет, что войну в Ираке надо выиграть, иначе будет проиграна война с террором. Oппоненты утверждают, что Ирак только усугубил ситуацию, хотя многие из них же добавляют, что теперь в этой войне нужна только победа.
Трудность для администрации Буша заключается в том, что на время объявления о вторжении ее аргументы звучали по-другому. Тогда речь шла об оружии массового поражения.
Терроризм фигурировал только как отдаленный фон, как сценарий триллера, в котором государство-изгой может передать террористам ядерное оружие.
Теперь Ирак объявлен линией фронта, которую необходимо удерживать, чтобы этот фронт не переместился на улицы американских городов.
Меняется политика — меняется язык
Степень, до которой Ирак повлиял на развитие событий, можно оценить, вслушавшись в язык президента Буша до и после вторжения.
31 августа этого года он сказал в обращении к Американскому Легиону в Солт-Лейк-Сити: Эта война будет долгой… но это война, которую мы должны вести, и в которой мы победим… Война, которую мы ведем сейчас — это нечто большее, чем военный конфликт, это решающая идеологическая борьба ХХI века .
Использование Бушем будущего времени во фразе мы победим контрастирует с тем, что он говорил до вторжения. 26 февраля 2003 года он объявил во время своего выступления в Вашингтоне: Мы арестовали, или иным образом пресекли деятельность многих ключевых лидеров Аль-Каиды . Мы охотимся на убийц по всему миру поодиночке. Мы побеждаем .
Смена грамматического времени указывает на то, как нескоро теперь ждут победы.
Без четких формулировок
Возможно, все это не так уж и отличается от дебатов, которые велись в свое время вокруг Южного Вьетнама. Ту войну точно так же называли необходимой для победы в другой долгой войне — холодной. В те дни говорилось, что потеря Южного Вьетнама повлечет потерю всей Юго-Восточной Азии — сработает эффект домино.
Также не был эффективен Вашингтон и в решении еще одного мотивирующего для джихадистов фактора — палестино-израильского конфликта. Изображение Вашингтоном Израиля как жертвы в войне с террором не очень импонирует, скажем, европейцам, большинство которых считают этот конфликт территориальным, а не идеологическим, а потому уверены в возможности компромисса.
Таким образом, у войны с террором нет согласованных и четких формулировок.
Запад победит?
В долгосрочной же перспективе профессор Кларк настроен более оптимистично.
Перед тем, как все станет лучше, все должно ухудшиться, но я ожидаю, что политика Запада, в конце-концов, победит, потому что она предлагает более сильную политическую, моральную и экономическую модель. Однако наши ошибки усложнили нам жизнь. Сначала в Афганистане, когда мы позволили лидерам талибов и Аль-Каиды скрыться, а затем — по-крупному, — когда мы сделали стратегическую ошибку, вторгнувшись в Ирак , считает профессор и делает следующий вывод:
Вероятно, чтобы найти всему этому решение, потребуется жизнь целого поколения, пока молодые и озлобленные джихадисты не превратятся в уставших стариков, как это случилось с марксистами-ленинистами .
http://news.bbc.co.uk