Примерно в то самое время, когда Александр Лукашенко давал свои пронзительные интервью Рейтеру и Проханову, то есть в разгар революционной смены вех, группа независимых белорусских социологов под руководством профессора Манаева (которая до своего разгона президентом была известным Независимым институтом социологических, политических и экономических исследований — НИСЭПИ) опубликовала результаты своего очередного исследования. Проведенный в конце января опрос был, правда, приурочен совсем к другому событию — к 15-летию распада СССР. Но горячее дыхание момента сделало результаты еще выразительнее.
Скажем, в чем белорусы видят особые заслуги своего президента? Может быть, в укреплении союзного государства? За это готовы благодарить своего президента 20,7 процентов, которые твердо выводят этот ответ на последнее место. А вот 61,3 процента, напротив, в заслугу Лукашенко ставят построение независимого государства, и этот ответ совсем чуть-чуть уступил победившему с 64 процентами варианту «Наведение порядка в стране», про которое мы все так наслышаны.
Конечно, несколько бурных недель на стыке двух годов сделали свое дело: впервые количество тех, кто проголосовал бы против объединения с Россией, превысило число его сторонников: 39,3 против 35,1. Но и до этого большинство, ратовавшее за безоглядную интеграцию, было сколь стабильным столь и неубедительным: от 43 до 46 процентов на протяжении всего 2006-го года, то есть без явных шансов дотянуть до половины. В теоретическом же выборе между интеграцией с Россией, Евросоюзом и простым неприсоединением разница в ответах лежит в пределах статистической погрешности, при незначительном лидерстве России и столь же незначительном отставанием независимости. И, конечно же, неопровержима уверенность белорусов в том, что в их стране живется лучше, чем в России. Но если в 2004-м белорусы отдавали первенство своей стране с минимальным перевесом, 34 процента против 30, то уже в июне 2006-го соотношение достигло почти четырехкратного разрыва. И вот новый рекорд: 51 против 11,8. Это одними пропагандистскими усилиями власти, пожалуй, не объяснишь.
Словом, под бурное риторическое сопровождение идеи интеграции, в Белоруссии все последние годы происходило становление реального независимого государства. В связи с чем нефтегазовая битва отнюдь не стала для белорусов шоком или удручающим разочарованием. От России, оказывается, ничего особенного уже давно не ждали. А страсть Лукашенко к суверенитету, как выяснилось, воспринимается в качестве несомненного достоинства. И, при всем скепсисе по отношению к Евросоюзу, идея интеграции с ним набрала в полтора раза больше поклонников, чем предложение «объединиться с Россией для решения всех энергетических проблем».
В общем, теперь, когда традиция бурно праздновать по апрелям очередную веху нашей интеграции в значительной степени поутихнет, можно незамутненным взглядом спокойно понаблюдать за тем, как на месте интеграционной утопии появляется обыкновенное недемократическое государство. Впечатление от антироссийских эскапад Лукашенко, конечно, неизгладимо, но ничто на самом деле не говорит о том, что Белоруссия стоит на пороге глобальных стратегических метаморфоз или, тем более, революции в президентском сознании. Никакой необходимости что-то кардинально менять Лукашенко не испытывает, что бы он ни рассказывал Проханову. Независимость развивается сама собой, и дело грамотного правителя не столько ею управлять, сколько самому к ней приспосабливаться. Лукашенко приспособился, неожиданно для многих поставив ее себе на службу. Под прессом режима вырастает страна, жители которой, оказывается, уже давно научились жить, не обращая особого внимания на причуды своего президента. И именно это освоенное умение, а отнюдь не врожденная любовь к тоталитаризму, делает его фигуру по-прежнему безальтернативной.
Выясняется, что двенадцать с половиной лет, проведенных под водительством Александра Григорьевича, вовсе не изуродовали общественное сознание. Скорее, даже наоборот. Скажем, в 1993-м году, накануне пришествия Лукашенко, на вопрос «Что приводит к богатству?» белорусы отвечали вполне по-постсоветски: личные связи — 72,4 процента, нечестность — 56,3. В 2007-м эти цифры упали соответственно до 43-х и 15, зато вдвое больше, 68 процентов, набрал простой человеческий труд, что выдает готовность самым либеральным образом полагаться исключительно на самих себя. Надежды, которые население связывает со своим президентом, как и в 94-м году, колеблются в районе 48 процентов. Но вот, скажем, привлечение иностранного капитала, которое в начале лукашенковской эры спасительным считал лишь каждый четвертый, сегодня таковыми полагает уже 40 процентов.
Тех, кто и в 1997-м году предпочитал рыночную экономику, за прошедшие годы особенно не прибавилось. Их, впрочем, и было немало — почти две трети. Но, судя по всему, несколько изменилось само понимание рыночности, и здесь интересна другая графа: любителей плановой экономики, которые составляли десять лет назад треть, сегодня осталось всего 13 процентов. Да и уверенности в том, что цены должно регулировать государство, становится меньше. И если кому-то 19 процентов противников этой идеи покажется неубедительным, то десять лет назад их тоже было вдвое меньше.
Словом, это и есть принципиальное отличие диктатуры подлинной от диктатуры, отдающей фарсом. Накопленного запаса прочности Лукашенко хватит ровно настолько, сколько он себе отмерит сам. Для политической устойчивости современному тирану совсем необязательно заставлять страну говорить шепотом. И под видом диктатуры заключается удивительный негласный договор между тираном и его элитами. Первый не придает особого значения тому, что последние говорят о нем в курилке, предоставляет им в прежнем объеме номенклатурные преференции, а те взамен продолжают верноподданнически крепить тиранический дух и все так же терпеливо ждать. И в итоге, в отличие от настоящей диктатуры, в которой куда ни кинь — везде концлагерь, под прессом фарса зреют не столько пары гнева, сколько микрофлора нормальной жизни по сравнительно цивилизованным правилам игры.
В рамках такой модели можно по-прежнему устраивать облавы на оппозицию, можно при этом торговаться с Москвой по цене ПРО и земли под газопроводом и даже что-то экзотичное покаянно сулить Западу. На самом деле, сколько бы ни продлевал себе Лукашенко политический век, он в проверенном стиле суверенной тирании, скорее всего, и доцарствует. Без резких поворотов и анонсированных «Рейтеру» свершений. И невероятным образом, вопреки самому себе, обращая каждый день своей власти в такую подготовку Белоруссии к долгожданному дню своего ухода, что этому дню, может быть, позавидуют и соседи с оранжевого Майдана.
Вадим Дубнов, независимый обозреватель, для РИА Новости.
http://www.rian.ru