Первая Часть здесь — http://www.newsplaneta.com/2007/04/25/kapitalizm-protiv-socializma-i-posledstviya-cvetnyx-revolyucii-chast-1.html
Ниже следует вторая часть лекции о положении в Европе, которая была прочитана Ули Риппертом в рамках расширенного заседания международной редколлегии Мирового Социалистического Веб Сайта, проведенного в Сиднее (Австралия) с 22 по 27 января 2006 года. Рипперт является членом международной редколлегии МСВС и национальным секретарем германской Партии за Социальное Равенство (Partei fuer Soziale Gleichheit).
Растущие международные конфликты сопровождаются полномасштабными атаками на рабочий класс. Особенно в последние пять-шесть лет мы видим огромное ускорение социального упадка в Европе.
Важным фактором этого процесса явилось расширение Евросоюза на восток, последствия чего стали заметны уже во время официального вступления новых членов в 2004 году. Европейские компании вдруг получили доступ к огромному рынку дешевой, хорошо образованной рабочей силы в сравнительной географической близости. Этих рабочих сейчас систематически используют для понижения жизненного уровня трудящихся по всей Европе.
Различие заработной платы в странах Европейского Союза огромно. Один рабочий час стоит от 25 до 30 евро в Скандинавии, Германии, Великобритании и Франции. В Польше он стоит всего 5 евро; в Прибалтике и Словакии — 4 евро; а в следующем кандидате на прием в Союз, Болгарии, — всего 1,40 евро.
Средняя валовая зарплата в компаниях, нанимающих более десяти рабочих, колеблется в ведущих западноевропейских странах в пределах от 2500 до 3300 евро в месяц. В Польше она равняется 540 евро в месяц, в Литве — 345 евро, в Латвии — примерно 208 евро.
Эта снижающаяся спираль заработной платы наблюдается в относительно небольшом географическом районе. От столицы Германии Берлина до польской границы всего сто километров; до латвийской столицы, Риги — чуть более тысячи километров. На расстоянии в тысячу километров заработная плата падает более чем в десять раз.
Затраты на общественные нужды и социальное обеспечение также отличаются многократно. Швеция тратит в этом отношении 10 тысяч евро в год на душу населения. В Польше, что 250 километров к югу, эти затраты составляют всего 1100 евро; а на другом берегу Балтийского моря, в Латвии, они равняются 590 евро.
Вслед за вступлением в Европейский Союз заработные платы в крупнейших странах — новых членах ЕС из Восточной Европы фактически снизились. Согласно официальным данным, средняя зарплата в Польше снизилась с 625 евро в месяц в 2001 году до 536 евро в 2003 году. Одна из причин этого в том, что многие польские компании перебрались в соседнюю Украину, где средняя зарплата равняется всего 50 евро в месяц. Это менее 10% от средней польской зарплаты и всего 1,7% от западноевропейского уровня.
Общий уровень жизни в Восточной Европе и Советском Союзе до восстановления капитализма был ниже, чем в Западной Европе, но теперешние катастрофические условия стали в первую очередь результатом введения свободного рынка. Это привело к уничтожению производственных мощностей и общественной инфраструктуры в масштабах, не имеющих аналога в мирное время.
Все эти факты были трогательно и эффективно показаны в документальной картине, которую мы недавно рецензировали. Фильм показывает жизнь двух женщин — доктора из России и музыкального репетитора из Беларуси, — судьбы которых отражают типичную судьбу сотен тысяч других. Обе женщины заняты поездками в столицу Польши, Варшаву, где они продают свои мелкие товары не вещевом рынке.
Бывший врач-кардиолог, которая в прежнем заведовала клиникой, в наши дни регулярно отправляется в опасную четырнадцатидневную поездку в 4000 километров длиной, переносит дни на морозе и дожде, чтобы тайно пронести свои грузы мимо таможен и границ. Продавая свои товары, она, в конце концов, выручает сто долларов за поездку — как максимум. Это типичный пример бессмысленной растраты интеллектуальных и физических усилий, обычной сегодня для миллионов людей в Восточной Европе и бывшем СССР.
По другую сторону общественной пропасти существует феномен новых русских , которые владеют миллионами, иногда миллиардами долларов, живут в фешенебельных особняках, разъезжают в дорогих импортных автомобилях. Они вытеснили даже американцев из самых дорогих и эксклюзивных курортов на французской Ривьере и в швейцарских Альпах. Они разбогатели посредством разграбления государственной собственности бывшего Советского Союза — акт беспрецедентно громадного грабежа в новейшей истории.
В Западной Европе буржуазия уничтожает все еще остающиеся общественные и политические достижения, за которые рабочий класс боролся в послевоенный период.
Существуют лишь ограниченные и разрозненные факты относительно масштабов этого общественного упадка. Есть отчасти устаревшая статистика о безработице, доходах и социальном неравенстве. Но почти полностью отсутствуют факты, касающиеся последствий бесконечных урезаний программ здравоохранения, пенсионных, образовательных и муниципальных услуг. Эти урезания нанесли ужасные удары по обществам (на востоке Европы), в которых бесплатный доступ к образованию, вплоть до университетского, обширная общественная система здравоохранения и высокоразвитые системы инфраструктуры являлись в прошлом важными компонентами уровня жизни.
Официальная статистика по безработице в 25 членах Евросоюза называла в октябре 2005 года цифру примерно в 8,5%. Но эта цифра мало о чем говорит, ведь методика измерения уровня безработицы постоянно меняется, и цифры плохо отражают настоящую безработицу. Кроме того, уровень безработицы резко отличен в одном районе от другого: он ниже 5% в Ирландии, Великобритании, Дании и Нидерландах, чуть выше 10% в Германии и Франции, но почти 20% в Польше и Словакии.
Официальный уровень безработицы еще выше в некоторых отдельных регионах, а также среди молодежи. Почти в каждой европейской стране есть регионы, где безработица превышает 25%, доходя даже до 40%. Почти каждый пятый молодой человек младше 25 не может найти работу; в Польше эта пропорция составляет 38%.
Все эти цифры лишь слабо отражают действительный уровень общественного упадка. Новые формы неоплачиваемой или очень плохо оплачиваемой работы, вроде ученичества или услуг по оказанию добровольной помощи, которые даже не входят в официальный учет, распространяются как раковые опухоли. В Голландии, которая занимает первое место в Европе по этому пункту, 21% рабочих и 74% работниц работают неполную рабочую неделю и, соответственно, зарабатывают лишь часть нормального заработка.
Даже университетский диплом больше не является гарантией рабочего места, тем более хорошо оплачиваемой карьеры. Обширный слой выпускников высших учебных заведений пролетаризуется; этот факт имеет некоторое значение для развития нашего движения.
В 2001 году, до расширения Евросоюза на восток, примерно 15% населения ЕС, то есть 68 миллионов людей, жило ниже черты бедности. В особенно трудном положении находились женщины и дети. На первом месте по бедности стояла Италия, где нищета затрагивала 20% населения.
Ситуация гораздо хуже среди новых членов, где обширные регионы охвачены ужасными жилищными условиями. В Прибалтике более трети семей живут в неблагополучных условиях. От 20 до 25% живут без унитаза в квартире. Эта цифра поднимается до 30 и 39% в новых кандидатах на вступление в ЕС Болгарии и Румынии.
Распространяющаяся нищета и безработица приводят к росту самоубийств и числа тюремных заключенных. Самоубийство является на сегодня второй по распространению причиной смерти среди молодых мужчин от 15 до 30 лет. Около четырехсот тысяч людей гниют в тюрьмах Европы. Это меньше, чем два миллиона заключенных в США, но значительно больше, чем всего несколько лет тому назад. Во Франции число заключенных поднялось от сорока тысяч в 1981 году до 56 тысяч в 2000 году, и эта цифра поднимется предположительно до 70 тысяч к 2010 году. В Голландии население тюрем выросло в два раза по сравнению с уровнем 1990 года.
Классовые конфликты
Резкие общественные противоречия снова и снова находят свое выражение в свирепых классовых столкновениях, которые до сих пор не превратились в революционные конфликты лишь по причине отсутствия в рабочем классе независимой политической ориентации, а этот дефицит коренится в десятилетиях преобладания социал-демократических и сталинистских бюрократий.
Взглянем вкратце на историю классовой борьбы за последние несколько лет. Я выбрал период с весны 2001 до весны 2004 года в одной только стране, в Италии, пришедшийся на период первых трех лет правительства Берлускони.
В июле 2001 года, всего два месяца после прихода Берлускони к власти, сто тысяч человек вышли на демонстрацию в Генуе против встречи восьмерки (G-8). В ходе жестокой расправы полиции над демонстрантами один человек был убит.
2002 год охарактеризовался волной политических и общественных протестов:
· В марте полмиллиона вышли на улицы Рима, протестуя против ползущего распада конституционного государства от рук правительства. Демонстрация была организована не официальной политической оппозицией или профсоюзами, а неформально, художниками и интеллектуалами.
· Спустя две недели два миллиона людей вышли на демонстрации по всей Италии против демонтажа государства социального благополучия (welfare state).
· В апреле того же года 13 миллионов человек приняло участие во всеобщей забастовке в защиту законов, ограничивающих право предпринимателя увольнять рабочих.
· В октябре 2002 года 13 миллионов человек приняли участие в повторной стачке, один миллион из них вышел на улицы Рима, Турина и других городов. Были оккупированы заводы, транспортные узлы и шоссе.
· Осенью состоялись также протесты, стачки, демонстрации и захваты рабочих мест против уничтожения трехсот тысяч рабочих мест.
В следующем году, 15 февраля 2003 года, в Риме произошла крупнейшая в Европе демонстрация против войны в Итаке. Три миллиона человек манифестировали против поддержки войны правительством Берлускони. В апреле прошли новые антивоенные демонстрации, в которых приняли участие сотни тысяч человек.
В октябре 2003 года была проведена еще одна всеобщая стачка, в которой участвовали десять миллионов человек, на этот раз в защиту пенсий.
В марте 2004 года один миллион человек вышел на улицы Рима в годовщину начала войны в Ираке.
Я остановлюсь на этом, хотя подобное перечисление можно легко продолжить. Такой краткий обзор показывает глубину чувств и масштабы общественных и политических протестов, которые нашли себе выражение в данный период.
Во Франции ситуация аналогична итальянской; список стачек и демонстраций протеста даже еще длиннее. Я не буду углубляться в детали, ограничусь лишь одной серией цифр: числом рабочих дней, которые были потеряны вследствие забастовок.
В 1995 году был установлен рекорд, когда было потеряно 5,8 миллиона рабочих дней: 2,1 миллион в частном секторе и 3,7 миллиона в общественном. Это был год массовых протестов и забастовок против консервативного правительства, возглавляемого Аленом Жюппе, которому пришлось подать в отставку на следующий год и который был заменен левой коалицией под руководством главы Социалистической партии Лионелем Жоспеном.
В начале правления социалиста Жоспена число стачек уменьшилось: в 1997 году было потеряно всего полмиллиона рабочих дней. Но когда Жоспен не выполнил свои предвыборные обещания, число стачек и протестов снова резко поднялось. В 2000 году число рабочих дней, потерянных по причине стачек, выросло до 3,1 миллиона. В 2002 году Жоспен потерпел поражение на выборах президента, и правые вернулись к власти.
Хотя с тех пор количество стачек уменьшилось, во Франции вместо этого росло массовое политическое сопротивление. Во время президентских выборов 2002 года в течение нескольких недель по всей стране проходили демонстрации против Национального фронта Жана-Мари Ле Пена, который сумел войти во второй тур голосования. В 2005 году французские избиратели провалили на референдуме европейскую конституцию. Осенью прошлого года накопленное возмущение, фрустрация и бешенство безработной молодежи прорвались в форме беспорядков, которые моментально распространились на 25 городов. Эти протесты были подавлены лишь спустя три недели при помощи огромной мобилизации полиции и жандармов.
В Германии в последние несколько лет тоже проходили значительные общественные протесты и демонстрации. В численном отношении они были не столь велики, как в Италии или Франции. Это связано с политическим наследием страны и с корпоратистской конституцией Германии — последняя помогает профсоюзам сохранять контроль над подобными движениями. Но и в Германии происходили примечательные события.
Весной 2004 года полмиллиона людей приняли участие в демонстрациях против сокращения социальных программ, проводившихся правительством Социал-демократов и Зеленых . Это вдвое превышало число, на которое рассчитывали организаторы протеста. Летом того же года состоялась серия демонстраций против правительственных реформ трудового законодательства, получившего название Гарц . Эти демонстрации прошли независимо от профсоюзов и политических партий. В течение нескольких недель десятки тысяч людей выходили на улицы по понедельникам. В то время мы квалифицировали эти демонстрации как бесспорный показатель того, что в недрах общества что-то происходит .
Политический опыт
Не преувеличивая, все эти общественные движения были, так или иначе, преданы или обезглавлены профсоюзами и реформистскими партиями и не достигли своих целей. Но они все же весьма значительны -миллионы рабочих и молодых людей накопили важный политический опыт.
Они увидели, что не могут остановить эти общественные нападки под руководством своих старых организаций, реформистских и сталинистских партий и профсоюзов. Все попытки толкнуть существующие политические партии на изменение курса оказались безрезультатными.
Когда под давлением протестов правящие классы были вынуждены пойти на тактическое отступление, это отступление было лишь прелюдией к новым, еще более резким атакам. Когда давление масс приводило к избранию левого правительства, атаки правых предшественников продолжались в еще более интенсивной форме. Старые организации, которые в прошлом претендовали на выражение интересов рабочего класса, полностью интегрировались в аппарат буржуазного правления. Слова правый и левый потеряли свое политическое значение.
Существующие политические партии отреагировали на ширящиеся общественные протесты смыканием своих рядов и продолжением сдвига направо. В этом смысле типично коалиционное правительство Германии, состоящее из Социал-демократов и консервативных Христианских демократов.
По всей Европе правящий класс реагировал на массовые протесты усилением государственного аппарата насилия. Борьба с террором превратилась в фиговый листок для самых масштабных, со времен падения режима Гитлера, нападок на демократические права.
Во Франции правительство Жака Ширака реагировало на недавние беспорядки в пригородах Парижа возобновлением старого закона, который был принят во время войны в Алжире полвека тому назад, и ввело на три месяца чрезвычайное положение. В Германии правящая элита нарушила собственную конституцию, чтобы провести досрочные выборы и изменить правительство способом, который можно назвать холодным путчем . В Италии Берлускони волюнтаристски изменил выборное законодательство и создал конституционные условия для президентской диктатуры.
Полное банкротство социал-реформизма во всех его формах — в лице профсоюзов, социал-демократии, всевозможных сталинистских и мелкобуржуазных радикальных партий — является ключом к пониманию политической ситуации в Европе сегодня. С этой точки зрения за последние несколько лет рабочий класс прошел через горнило решающего опыта. Но социалистическое сознание не развивается автоматически на основе этого опыта.
Наша задача — обобщить его, поднять политическое сознание и извлечь их прошедших событий все необходимые политические выводы. Нападки на социальные и демократические права могут быть отражены лишь независимым политическим движением пролетариата на основе международной, социалистической программы. Предпосылкой такого движения является организационный, политический и идеологический раскол с социал-реформизмом во всех его формах.
В предисловии к книге История Русской революции Лев Троцкий следующим образом описал общественные и психологические условия, необходимые для революционного развития масс:
Быстрые изменения массовых взглядов и настроений в эпоху революции вытекают, следовательно, не из гибкости и подвижности человеческой психики, а, наоборот, из ее глубокого консерватизма. Хроническое отставание идей и отношений от новых объективных условий, вплоть до того момента, как последние обрушиваются на людей в виде катастрофы, и порождает в период революции скачкообразное движение идей и страстей… (http://www.magister.msk.ru/library/trotsky/trotl007.htm)
И дальше: В революцию массы входят не с готовым планом общественного переустройства, а с острым чувством невозможности терпеть старое. Лишь руководящий слой класса имеет политическую программу, которая, однако, нуждается еще в проверке событий и в одобрении масс. Основной политический процесс революции и состоит в постижении классом задач, вытекающих из социального кризиса, в активной ориентировке масс по методу последовательных приближений .
Если проанализировать общественную и политическую ситуацию в Европе с точки зрения опыта, проделанного рабочим классом в последние годы, то ясно, что мы движемся к такого рода эпохе. Все проникнуты чувством невозможности терпеть старое . 15 тысяч голосов, полученных Партией за Социальное Равенство (Partei fuer Soziale Gleichheit) на выборах в Бундестаг прошлой осенью, также ясно свидетельствуют о грядущей радикализации.
Мы можем рассчитывать на существенное расширение наших сил и влияния в следующий период, и мы разовьемся в важный фактор политических событий. Предварительное условие этого развития в том, что мы не поддадимся преобладающему политическому давлению, не сдадимся перед концепциями реформизма и центризма.
http://www.wsws.org/ru/